ЭВОЛЮЦИЯ ТАНКОВЫХ ПРИЦЕЛОВ

ВВЕДЕНИЕ

В отечественной литературе популярных изданий, а также в специальных технических изданиях достаточно подробно отражена история отечественного танкостроения, на­чиная с выпущенного Сормовским заводом 31 августа 1920 г . первого отечественного танка типа М «борец за свободу тов. Ленин», прообразом которого был Французский танк Рено. В литературе, как правило, приводится описание и характеристики всех систем тан­ка (защита, ходовая часть, двигатель, подве­ска, вооружение и т.д.) и относительно мало уделяется места описанию приборов на­блюдения и прицеливания, при том, что они решающим образом определяют эффектив­ность боевого использования танков.

В настоящем аналитическом обзоре рассмо­трена логика развития отечественного танко­вого приборостроения, приведены основные особенности этапных образцов приборов и прицелов, разработанных и принятых на вооружение разных моделей отечественных танков в предвоенные, военные и послевоен­ные годы до конца второго тысячелетия.

В обзоре использованы материалы пред­приятий отрасли, но в наибольшей степени этот материал аккумулировался на Красно­горском механическом заводе (КМЗ), кото­рый все годы был основным разработчиком и производителем танковых прицелов и при­боров, что послужило основанием для назна­чения в 1974 г . ЦКБ КМЗ головной конструк­торской организацией в отрасли по системам управления огнем (СУО) танков.

Отечественное танковое приборострое­ние, развиваясь вместе с танкостроением, накопило большой научный, технический, технологический, метрологический и произ­водственный задел, что в большой степени определяло паритет отечественных и зару­бежных танков в соответствующие периоды их производства.

К сожалению, в последние десятилетия произошли существенные изменения в орга­низации разработки СУО и танков в целом. Сокращение количества танковых КБ и за­водов, само по себе, фактор положительный, но наиболее квалифицированные танковые КБ (ХКБМ, СПЕЦМАШ) для отечественной промышленности были утрачены, что приве­ло к негативным последствиям в Российском танкостроении и, соответственно, в прицелостроении.

Положение усугубилось тем, что Головной танковый институт (ВНИИТРАНСМАШ), практически, перестал заниматься танками; научные организации Минобороны (НИИ-3 ГРАУ, 38-й институт ГАБТУ), а также управ­ления промышленности и Минобороны, Во­енно-промышленная комиссия отошли от выполняемых ими ранее функций; за счет ротации кадров произошло падение квалификации специалистов в учреждениях про­мышленности и Минобороны; в результате вместо продуманной, обоснованной и согла­сованной программы развития танков и их составных частей имеют место стихийные декларативные планы по созданию новых моделей танков и по модернизации всего танкового парка России ( например, на базе одной из моделей танка Т-72).

Недооценка влияния системы управления огнем на основные характеристики танка и, в том числе, на его компоновку в целом, имеет место и в настоящее время.

Сейчас много пишут о Российском танке нового поколения «Армата». Одним из ос­новных отличий его от танков предыдущих поколений и, вообще, мировых аналогов на­зывается высокий уровень защиты экипажа за счет размещения его не в башне, а в кор­пусе танка в специальной капсуле. Но никто не пишет каких трудов в начале 90-х годов стоило убедить Главных конструкторов тан­ков, Головные институты Миноборонпрома и Минобороны принять новые технические решения по прицельным системам, позво­лившие перейти на новую компоновку танка. Они упорно отстаивали в качестве основно­го канала наблюдения оптический канал, что служило самым большим препятствием для перехода к танку нового поколения. Имен­но переход к каналам технического зрения, как основным позволил не только обеспе­чить защиту экипажа, но автоматизировать все процессы поиска, идентификации целей, производства выстрела. Совокупность этих особенностей и определяет новизну поколе­ния танка.

К компоновке танка «Армата» тоже мно­го вопросов, требующих обсуждения, в том числе по живучести танка в бою и его ремон­топригодности.

В этой обстановке создание настоящего обзора представляется целесообразным и по­лезным для широкого круга специалистов и чиновников т.к. демонстрируется взаимоза­висимость выходных характеристик танка и входящих в него составных частей, в том числе СУО, и напоминает, что каждый шаг в их развитии должен быть результатом дис­куссии всех участников разработки.

В обзоре по имеющимся разрозненным ис­точникам, архивным документам и воспомина­ниям специалистов систематизированы в пер­вом приближении в хронологическом порядке материалы по созданию конкретных конструк­ций этапных танковых прицелов и систем.

При этом, в наибольшей степени использо­ваны воспоминания и записи автора, а также Белотелова Валентина Ивановича - одного из руководителей 936 представительства заказ­чика ГРАУ, Льва Анатольевича Шеко - од­ного из наиболее активных и продуктивных разработчиков и руководителей коллективов разработчиков обзорно-прицельных систем объектов наземной и воздушной техники и одного из ведущих специалистов серийного КБ Валеева Сергея Абдулловича.

 

НЕМНОГО ПРЕДИСТОРИИ

Первые танковые прицелы в начале 30-хгодов прошлого века были разра­ботаны в конструкторском бюро Ле­нинградского оптико-механического за­вода; их производство и дальнейшая разработка были переданы в г. Крас­ногорск на завод № 19 (далее завод № 69, далее Красногорский механический завод).

К сожалению, не удалось установить имена создателей первых танковых прицелов, в связи с чем прицелы, разработанные в довоен­ное время остались безимянными.

В военные годы, после эвакуации завода № 69 в г. Новосибирск, на его освободившихся площадях были созданы мастерские по ремонту военной техники, в состав кото­рых вошла группа конструкторов под руко­водством Н. Г. Пицермана.

Первыми конструкторами были: В.М. Ля­лин, Д.П. Козлов, И.В. Титов и др.

Лялин В.М. вспоминает (« Оружие побе­ды», Москва, « Машиностроение», 1985 г .):

«...уже в 1942 г . директор завода поставил перед конструкторами задачу: заменить в танковом телескопе призму на зеркало, т.к. не было стекла для изготовления призм. та­кие приборы были изготовлены и отправле­ны на испытания, но видимо, себя не оправ­дали. Работы были прекращены.»

В январе 1942 г . вышел приказ наркома во­оружения Д.Ф. Устинова об организации на месте эвакуированного завода № 69 завода № 393 ( в настоящее время             Красногорский механический завод) по выпуску прицелов и приборов для танков и артиллерии. Директо­ром завода был назначен В.А. Колычев, на­чальником отдела главного конструктора - Н.А. Кулибанов.

Работа завода в эти годы проходила в край­не тяжелых условиях. Фронт был рядом с Красногорском, Не хватало квалифициро­ванных специалистов, были большие труд­ности с металлом, стеклом и др. материала­ми, оборудованием, энергетикой и продо­вольствием.

В 1942 г . на заводе было освоено в произ­водстве 9 наименований приборов для Крас­ной Армии, среди них для танков: панорам­ный танковый прицел ПТ-1, водительский танковый прибор МК.

В ноябре 1944 г . на заводе было создано специальное конструкторское бюро СПКБ-2 (позже СКБ-2) по разработке прицелов для танков и артиллерии, начальником которого был назначен Сергей Михайлович Николаев, генерал- майор - инженер, кандидат техни­ческих наук.

Этим же приказом было поручено вернуть с завода № 69 (из Новосибирска) в Красногорск конструкторов — специалистов по раз­работке оптико-механических приборов в количестве 18 человек:

Агнцев В.А., Барановская Е.А., Бузыкина В. В., Гимейн Д.П., Головатый Н.Х., Жижина Н.И., Захаров П.А., Кречетов Д.В., Кулешо­ва (Бодякина) П.В., Морева В.М., Нефедов

В. Н., Орлов А.П., Петров П.Ф., Спивак И.О., Хоруева (Яковлева) Н.И., Хрусталев А.Н., Шуваев В.В., Шуваева А. Н.

Среди них были высококвалифицирован­ные специалисты: Агнцев В.А.(разработчик танкового шарнирного прицела ТШ), Головатый Н.Х. Гимейн Д.П. и др.

Многие из них за разработку и освоение в производстве танковых и артиллерийских прицелов были награждены орденами и ме­далями СССР: Агнцев В.А., Гимейн Д.П., Головатый Н.Х., Кречетов Д.В., Орлов А.П., Шуваев В.В., Шуваева А.Н. и др. За разра­ботку и освоение в производстве танкового шарнирного прицела ТШ Николаеву С.М., Агнцеву В.А., и, также, Скаржинскому Д.Ф., И.Л. Сакину была присуждена Сталинская премия.

В разработку и производство танковых прицелов на Красногорском механическом заводе в предвоенные, военные и первые по­слевоенные годы большой вклад был внесен первым Главным конструктором Николае­вым Сергеем Михайловичем, Главными ин­женерами завода Мароном Ильей Ефимови­чем, Скаржинским Дмитрием Францевичем, Менцем Александром Александровичем, начальником научно-исследовательского от­дела Турыгиным Иваном Афанасьевичем, заместителем Главного конструктора Фин- кельштейном Ефимом Израилевичем, на­чальником ЦКБ Шевалдиным Павлом Васи­льевичем и др.

Особое место среди названных руководи­телей занимает Марон Илья Ефимович. Бу­дучи главным инженером завода с целью из­учения условий эксплуатации выпускаемых заводом танковых прицелов и приборов, он добивается разрешения участвовать в Фин­ской военной кампании в качестве наводчика танка, где погибает в бою.

Сохранились воспоминания командира танкового батальона Героя Советского Сою­за капитана С. Николенко об этом печальном периоде жизни Марона И.Е. Это настолько добрые и душевные воспоминания, раскры­вающие внутренний мир Ильи Ефимовича, что познакомиться с ними будет полезно продолжателям дела его, т.е. коллективу за­вода и отрасли.

 

 

Из воспоминаний командира танкового батальона Героя Советского Союза С. Николенко. Журнал «Красноармеец», 1941 г . май, № 9.

Марон Илья Ефимович

Год рождения: 1909

Адрес родственников: РСФСР, г. Москва

Звание: военинженер 2 ранга

Воинское соединение: 20 танковая бригада

Дата гибели: 11.03.1940

Место захоронения: Сгорел в танке на ст. Тали

Причина гибели: Погиб в бою

 

ДРУЖБА

Инженер Илья Ефимович Марон пришел в наш батальон как боец. Он был конструкто­ром оптических прицелов для танков. Желая проверить их в действии и на ходу внести не­обходимые поправки, он приехал на фронт. Марон сумел внушить доверие и любовь к себе с первых же дней прихода в часть. Ста­новилось веселее, когда морозными вечера­ми у костра или в тесной, но уже обжитой землянке появлялся высокий, всегда привет­ливый человек с бородкой, покрытой инеем. Даже оледеневший хлеб казался вкуснее за разговором с ним. Рассказы его всегда были увлекательны и остроумны. Он любил и умел шутить. Им дорожили, как большим специ­алистом, прекрасным конструктором. Но он не раз появлялся на самых опасных участ­ках боя, несмотря на уговоры остаться при штабе. Как-то под несмолкающим обстре­лом тяжелой артиллерии противника он вы­прыгнул из танка и подобрал несколько ране­ных пехотинцев.

Бойцы называли его «инженером с бо­родкой» и «снайпером» за меткий артил­лерийский огонь, который он вел из танка. Со второго, а иногда и с первого выстрела заставлял он замолкать противотанковые пушки.

Помню, в первый день марта при насту­плении на высоту Пулийоки мой танк шел в голове колонны; за орудием сидел Марон. Противник, казалось, затаился, но внезап­но по башне ударил снаряд. Марон заметил вспышку выстрела справа.

Очередная хитрость противника, - про­говорил он. - Задний ход!

Ему важно было не испортить следа в снегу.

Отъехав назад метров пятьдесят, води­тель развернул машину и увел ее в безопасное место. Батальон не двинулся дальше. Искус­но замаскированная пушка одна могла за­держать движение целой колонны танков. Нужно было уничтожить ее, лишь тогда подступы к высоте были бы безопасны.

Инженер вышел из танка и внимательно осмотрел пробитую башню.

 Пушка била не более чем с двухсот ме­тров,— определил он. - Водитель, вперед!

Марон впрыгнул на танк. Двинулись по старому следу.

Инженер жадно приник к оптическому прибору. Машина остановилась в том ме­сте, где по ней ударил снаряд, и Марон на­жал на спусковую педаль. Танк вздрогнул от выстрела.

Инженер редко давал промахи. Дорога к высоте Пулийоки была свободна.

Ездившие с ним в одном танке рассказыва­ли, что он всегда исполнял то, что входило в обязанности члена экипажа: очищал маши­ну от снега, рыл ямы для установки отепли­тельных приспособлений. Иногда становил­ся «поваром» и особенно вкусно приготовлял из концентратов. Приглашенные к его «сто­лу» считались у нас удачниками.

Одному из бойцов, потерявшему перчатки, Марон отдал свои.

Бои смутился, не хотел брать.

Берите, - весело сказал инженер, - у меня есть еще одна запасная.

Когда у меня кончались папиросы, а до­стать их было негде, Марон всегда делился своим последним запасом.

Мы просто не заметили; кал этот человек стал нам дорог.

Это произошло за два дня до перемирия...

Выдалось хмурое мартовское утро. Туман­ная дымка окутывала густой сосновый лес. Южная часть неба была выхвачена из мрака красноватым заревом — горел Выборг.

Выйдя из танка, я освежил лицо обжигаю­щим кожу сыпучим снегом.

Завтрак был по-походному короток.

В шесть тридцать командиры рот доло­жили о готовности материальной части и людей к бою.

Вернувшийся из разведки младший лейте­нант Сандровский сообщил, что за ночь са­перная рота навела переправу через реку.

- Не подвели саперы, - оказал инженер.

Задачей батальона было: пройдя восточнее своего боевого курса, соединиться с пехотой для совместного удара по противнику. Пред­стояли две переправы через разветвленную реку. Подступы к ней были затоплены водой.

Я отдал приказ о выступлении.

Один за другим из мрака леса выползали на поляну мощные танки. Чуть приподнятые стволы орудий молчаливо смотрели вперед. В одном из головных танков, как обычно, ме­сто артиллериста занимал инженер.

Колонна двигалась на малом газу. Мосты были узки, и нужно было обладать большим искусством, чтобы не свалить танк в глу­боководную реку. Часто приходилось выхо­дить из машины и ручной сигнализацией ре­гулировать переправу.

Густой туман клубился над рекой. Он по­мог нам провести переправу скрытно от финнов.

Важно было перейти и второй мост, не подвергнув себя обстрелу противником. Мост прогибался, едва не касаясь воды. Во­дители следили за каждым моим движени­ем. Последний танк плавно и неспешно пере­полз мост. Переправа была закончена.

Батальон двинулся по открытой местно­сти. Из-за туч скупо пробивались лучи солн­ца. Я приказал усилить наблюдение. Тишина на войне обманчива.

Слева от дороги стоял ярко выкрашенный сарай. У сарая в снегу расположились наши разведчики.

Я решил подтянуть колонну и разведать местность и приказал головной машине остановиться.

Дорога шла по направлению к лесу. Раз­ведчики сообщили, что вчера противник об­стреливал из леса наши танки. Кто гаранти­ровал нас от того, что в случае дальнейшего

продвижения мы не подвергнемся обстрелу ПТО?

Возвращаясь к машинам, мимоходом загля­нул в сарай. В нем лежали сложенные в ров­ные штабеля трупы финских солдат. Про­тивник, отступая, не успел их сжечь.

Для разведки местности был выслан танк с усиленной броней. Он не прошел и ста ме­тров, как раздался выстрел: противник, нервничая, преждевременно открыл огонь.

Высунув голову из башни, Марон прищу­ренными глазами наблюдал за опушкой леса. Вспышка ПТО не ускользнула от него. Он во­просительно посмотрел на меня.

 Засекли? - спросил я.

 Разрешите действовать? - ответил снайпер.

 Пали!

Финны снова открыли огонь.

Почти одновременно раздался оглуши­тельный выстрел. Это ответила пушка Ма­рона. ПТО замолчало.

Дайте еще пару выстрелов, чтоб оно не ожило!

Пушка немедленно дважды изрыгнула язы­ки пламени. Гулко разнеслось эхо. Метрах в семистах от нас, на опушке леса, медленно повалилась сосна.

Танки двинулись вперед, и к девяти утра мы достигли района, занятого нашей пехо­той.

Пехотинцы обрадовались появлению тан­ков. Многие из них узнавали меня: вчера в пешем строю, с винтовкой в руках, я шел с ними в атаку. Тогда была занята высота, на которой сейчас и располагался пехотный полк.

Вызвав командира взвода Урисмана, при­казал ему выдвинуться тремя танками на опушку леса перед селением Лейтилю и ве­сти наблюдение.

 При обнаружении противника огонь ве­сти с места, в атаку не идти!

Я направился на командный пункт доло­жить о прибытии танков командиру полка майору Рослому.

            А, танкист, — проговорил он. - Мы уж заскучали в ожидании вас. Наступление в де­вять тридцать. Идите к батальону, не те­ряйте времени.

Спешу обратно. Подходя к батальо­ну, встретил взволнованного лейтенанта Урисмана.

 Товарищ старший лейтенант, - доложил он, — машина младшего лейтенанта Гилевича, находящаяся в передовом охранении, дви­нулась вперед, преследуя финнов, удирающих на повозках.

В числе экипажа Гилевича был инженер Марон.

 Двигаясь по дороге, - докладывал Урис- ман, - танк Гилевича наехал на фугас, по­вреждена ходовая часть.

Я отдал приказ:

 В атаку!

Сел в машину с одной мыслью: только бы успеть.

Постепенно набирая скорость, танки устремились к опушке. За танками двину­лась пехота.

Нервно застучал финский пулемет. Визгли­во пролетали снаряды и с грохотом разры­вались. На танки комьями сыпалась земля, перемешанная со снегом и камнями.

Впереди мы заметили двух человек в ко­жаных шлемах и комбинезонах. Они бежали нам навстречу. Это были танкисты.

Трудно было узнать в человеке с почернев­шим лицом, опаленными бровями и ресницам

Степанова, водителя танка, которым ко­мандовал Младший лейтенант Гилевич.

Что с инженером? - было моим первым вопросом.

Хотелось, чтобы Степанов молчал. Пока­зывая на свое лицо, он ответил:

 Где командир машины и инженер, не знаю.

Мы увидели танк, объятый пламенем. Не могло быть никаких сомнений: инженера не стало.

У меня словно что-то оборвалось внутри. Учащенно билось сердце. Я испытывал та­кое чувство, словно потерял родного брата.

Не отдавая себе отчета в своих действиях, я устремился вперед по глубокому взрыхлен­ному танками снегу. Проваливаясь по пояс в ложбины и с трудом выбираясь из них, бе­жал к танку, едва переводя дыхание. Пули, казалось, избегали меня. Коротко взвизгнув, они зарывались в нескольких шагах.

В голове была одна мысль: спасти его. Но было уже поздно. На перекрестке дорог стоял дымящийся танк. В нем начали взры­ваться снаряды.

Тяжело дыша, я долго смотрел на машину, объятую пламенем. Танк пылал, как домна...

Мы отдали последний салют погибшему другу. И открыли уничтожающий ураган­ный огонь по отступающему противнику, засевшему в местечке Канкола. Радист едва успевал подавать снаряды.

Смирнов! — приказал я ему. - Передайте по рации общее наступление.

Приняв сигнал, танки обошли минирован­ный перекресток и бросились вслед отсту­пающему врагу.

Вперед! - кричал я, выпрыгнув из маши­ны.— Вперед, товарищи, громите беспощад­но врагов!

Впоследствии мы узнали подробности ги­бели Марона.

Еще не достигнув опушки леса, машина командира взвода Урисмана выбросила фла­жок: противник. По дороге пронеслись че­тыре финские повозки, везущие ПТО.

Дать противнику возможность усколь­знуть - значило подставить под удар весь батальон. Лошади, подхлестываемые седо­ками, уносили вражеские повозки с пушками.

Гилевич приказал водителю догнать про­тивника. На полном ходу первым же снаря­дом инженер превратил одну из повозок в щепы.

Три остальные внезапно остановились. Прислуга поспешно сняла с них ПТО и от­крыла огонь по приближающемуся к ним танку Гилевича.

Танк попал в заминированный участок перекрестка дороги. Послышался короткий взрыв. Танк рванулся назад и замер. Мотор заглох.

Из-за складок гор загрохотала тяжелая артиллерия. Раненый инженер продолжал отстреливаться. Одна из пушек вместе с прислугой была уничтожена. На это по­требовалось лишь два снаряда.

Еще два выстрела, и на воздух взлетела еще одна пушка вместе с прислугой.

Теряя силы, инженер вращал башню, посы­лая снаряд за снарядом.

 

Машина уже пылала. Из траншеи не­подалеку подползли белофинны и забросали танк бутылками с бензином. Шестидюймовый снаряд угодил в танк. Про­бив броню, он разорвался внутри башни... Наш батальон вместе с полком май­ора Рослого прошел опасные участ­ки до местечка Канкола и занял его. В тот день бойцы батальона клялись драть­ся так, как дрался инженер Марон.

Первыми непосредственными разработ­чиками танковых прицелов в послевоенный период являлись: Агнцев Валентин Алек­сандрович, Гимейн Давид Павлович, Берлин Игорь Борисович, Головатый Николай Ха­ритонович, Печенов Сергей Сергеевич, Ры­жов Сергей Васильевич, Розенберг Израиль Иосифович, Шуваев Владимир Васильевич, Циганер Хава Зейликовна, Шуваева Алек­сандра Николаевна, Федотов Александр Ни­колаевич, Шеко Лев Анатольевич, Коконцев Анатолий Иванович, Абдурахманов КамиллАбдуллович, Погонин Виктор Ильич, Крече­тов Дмитрий Васильевич и многие другие.

Успешному решению вопросов разработки и производства на Красногорском механиче­ском заводе танковых прицелов содейство­вали специалисты центральных управле­ний Министерства Обороны: Малков М.А., Мошковский А.А., Конев С.А., Маргулис Г.М. Уткин В.И.; а также аппарата военного представительства Главного Артиллерий­ского управления: Розенбецкий О.В., Питик Д.В., Москалев В.В., Белотелов В.И. и др.

В 1945-1947 гг. группа специалистов КМЗ (Николаев С.М., Турыгин И.А., Агнцев В.А., Горшков А.Р., Шуваев В.В., Шуваева АН. и др.) были командированы в Германию на фирму «Карл Цейс» в Иену; в результате ко­мандировки на завод были доставлены техни­ческая (в том числе патентная) документация и некоторое высокоточное оборудование.

Коллектив СКБ-2 в тот период составлял 70 человек.

С 1945 г . по 1946 г . коллективом СКБ-2 руководил Д.П. Гимейн, а затем П.А. Заха­ров. С 1947 г . продолжил руководить С.М. Николаев.

В 1948 г . при заводе 393 было образовано ЦКБ, в состав которого вошло и СКБ-2. Руко­водил СКБ-2 до 1956 г . Николаев С.М., далее до 1959 г .- Гимейн Д.П., далее до 1961 г . - Ры­жов С.В.

В 50-е гг. в состав СКБ-2 входила группа разработчиков укладочной и укупорочной тары, в том числе: Чесноков А.Н. (долгое время руководил группой), Девяткин А.М., Баулина Н.С., Никитина Л.Я. и др. В после­дующие гг. с 1963 г . Девяткин А.М. руково­дил разработкой тары для всех изделий ЦКБ.

Расчеты механизмов, пружин, размерных цепей велись под руководством Локшиной М,М, (Мишина Л.Н., Новикова В.К., Жари- нова М.В.).

Нормоконтроль документации произво­дился, также, сотрудниками СКБ-2 Борисо­вым П.Ф., Казаковой С.П., Гореловой К.В., Зибровой Н.Я.

Рисунки к описаниям изделий выполняла груп­па Хмелевского Г.И. (Галкин И.Ф., Усачев В.Г.).

КЮ-приборы (НСИ) разрабатывал сотруд­ник СКБ-2 Колокольцев С.Ф., полностью обеспечивая потребность в них. Л.А. Шеко вспоминает: «С.Ф. Колокольцев многие годы преподавал в техникуме курс «детали ма­шин», пользуясь заслуженным авторитетом у учащихся. Как конструктор, он отличался умением деталировать КЮ-приборы средней сложности без предварительного проектиро­вания их. Работал быстро и качественно».

В СКБ-2 была группа копирования чер­тежей: Морева В.М., Трифонова Т.И., Ла- гункина М.Т., Терехина П.В., Иванова З.Ф., Хвостова В.Я., Кулешова П.В., Панова А.К., Панова П.В., Хромова Л.П.

Постоянным дежурным по бюро был Суха­рев П.И.

Вспоминает Л.А. Шеко: «Несмотря на свой преклонный возраст (ему было за 70), Петр Иванович регулярно обходил помещения и ежедневно делал производственную гимна­стику, в те годы еще не практиковавшуюся. Он часто рассказывал о своей жизни, богатой разными событиями, в том числе о своей ра­боте секретарем у В.И. Ленина».

Со специалистами СКБ-2 тесно работали оптики-расчетчики оптического отдела: Шу- ваева А.Н., Потемкина Л.Я., Бурзыкина В.В., Белова А.Н., Виноградова С.

Отработка документации велась в макет­ных мастерских, опытном и серийных цехах. На всех этапах отработки документации ак­тивное участие принимали опытные произ­водственники, сборщики, юстировщики:

Капырин С.Н., Сокрутин И.Г., Кукушкин И.А., Николаев А.Д., Кузнецов А.А., Бур- даков И.А., Тоболев С.Г., Кацнельсон Н.В., Пышный Д.А., Графов В.К., Милютин К.М., Друзины Л.Д. и А.Д., Курбаков П.Е., Дъяков Н.И., Лебединский А.А., Кудрявцев Б.А., Гаврилов В.А., Грачев В.И., Головин А.И., Прибылов С.Е., Галочкин В.Г., Галочкина В,, Спиридонов Д.М. и др.

В период 1945-1950-е гг. разработана доку­ментация, изготовлены, испытаны опытные образцы и освоены в производстве (из всей номенклатуры разработанных и освоенных коллективом изделий (здесь и далее упоми­наются только танковые приборы и прицелы):

• танковый корректировочный перископ (ТПК, ТПК-1),
• танковый смотровой прибор водителя (ТПВ, ТПВ-1),
• танковый шарнирный прицел (ТШ-45, ТШ-46, ТШ-2),
• танковый командирский прибор со стереодальномером (ТДК),
• танковый командирский прибор (ТКП, ТКП-2),
• номограммы инструментального хода,
• трубка выверки пушки ТВ,
• трубка выверки Гимейна ТВГ,
• танковый водительский прибор ТКВ.

В Красногорске в те годы начала создавать­ся школа разработчиков танковых прицелов и приборов для других родов войск, что в дальнейшем создало предпосылки для суще­ственного расширения тематики разрабаты­ваемых изделий, в том числе, в части систем полуавтоматического наведения ПТУРС для противотанковых ракетных комплексов (ПТРК), систем наведения оптического из­лучения и обзорно-прицельных комплексов вертолетов и самолетов.